Приходит осень и «простуда». | Медицинский центр «Тет-а-Тет»
Осенью наблюдается резкий всплеск простудных заболеваний. Сонливость, заложенный нос, першение в горле и кашель — самые распространенные симптомы.
Довольно часто смена сезонов провоцирует снижение иммунитета и ухудшение нашего самочувствия. Мы уже привыкли принимать простуду как неизбежность, но оказывается, её можно избежать. Только надо подготовиться заранее.
Так как осень совершенно не балует нас солнечным теплом, то в это время года люди испытывают острую нехватку энергии. Поэтому необходимо соблюдать режим труда и отдыха. Продолжительность сна должна составлять не менее 7-8 часов в сутки.
Следующий важный пункт – питание. Осеннее меню должно быть разнообразным и полноценным. Рацион должен состоять из белковых продуктов (мясо, рыба, яйцо), сливочного и растительного масла, молочных продуктов (творог, кефир, простокваша, ряженка), а также свежих овощей и фруктов.
Обязательно мойте все принесенные в дом продукты. Мойте даже продукты в упаковке. Если больной человек брал в руки приобретенную вами, например, банку кофе, то стоит перестраховаться.
Мыть надо не только продукты, но и руки. Здесь работает правило: чем чаще, тем лучше. После продолжительного контакта с любыми предметами или людьми стоит отлучиться, чтобы продезинфицировать руки мылом. Можно воспользоваться дезинфицирующими салфетками.
Осенью ваш иммунитет ослаблен. Укреплению иммунитета способствуют частые прогулки на свежем воздухе.
Самая распространенная ошибка людей в делах простудных – это переносить болезнь на ногах. Поэтому во избежание встреч с «эгоистами», которые не заботятся об окружающих, стоит избегать мест массового скопления людей. Если же изолировать себя от общества простуженных не представляется возможным, то примите профилактические действия: смажьте слизистые оболочки носовых ходов противовирусной мазью, промойте носовую полость специальным раствором на основе морской воды.
Такие меры предосторожности снижают риск заболевания в два раза.
Если вы все же почувствовали недомогание, то примите стимулирующие иммунитет препараты и противовирусные лекарства. Для устранения ломоты, снижения температуры, устранения кашля, насморка, головной боли можно использовать один комплексный препарат против первых проявлений ОРВИ и гриппа.
Следующий шаг при простуде – борьба с интоксикацией. Во-первых, это обильное питье, во-вторых, витаминотерапия, в-третьих, постельный режим первые три-пять дней.
В случае если болезнь прогрессирует, и самолечение не помогает, стоит обратиться к врачу.
Основным методом профилактики против ОРВИ и гриппа является активная иммунизация вакцинация, когда в организм вводят частицу инфекционного агента. Вирус, содержащийся в вакцине, стимулирует организм к выработке антител, которые предотвращают размножение вирусов и инфицирование клетки. Благодаря этому заболевание предупреждается еще до его начала. Вакцинацию лучше проводить осенью, поскольку эпидемии гриппа, как правило, бывают между ноябрем и мартом.
Вакцинопрофилактика является самым эффективным средством индивидуальной и массовой профилактики гриппа. Эффективность противогриппозных вакцин доказана клинически. Вирусы гриппа постоянно меняются. Обычно в каждый новый сезон гриппа появляются новые виды вируса. Каждый год перед наступлением гриппозного сезона Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) выявляет самые свежие варианты вирусов гриппа и включает их в состав новой вакцины для обеспечения наилучшей защиты от болезни. Позаботьтесь о себе и своей семье. Перед вакцинацией необходимо проконсультироваться с врачом.
Ханнанов Заки Анварович – терапевт, врач высшей категории медицинского центра «Тет-а-тет».
Осень — традиционное время простуд
Миф №1. Мы заболеваем из-за того, что промерзли.
Все, что мы называем простудой, подразумевая переохлаждение, на самом деле вызывается либо бактериями, либо респираторными вирусами (ОРВИ). Науке известно более 200 таких вирусов. Вакцин от большинства респираторных вирусов не существует, а иммунитет вырабатывается на каждый возбудитель отдельно.
Это значит, что мы можем заражаться ими поочередно хоть 200 раз. Переохлаждение служит лишь провоцирующим фактором — когда организм тратит много сил на борьбу с холодом и ослабляет оборону против вредных пришельцев. Так что мерзнуть все же не стоит.
Миф №2. В простуде ничего страшного нет — можно перенести и на ногах.
Это не так. Любой микроб (как бактерия, так и вирус) коварен и может вызвать не только насморк, но способен поражать и внутренние органы, спровоцировать обострение хронических заболеваний и даже стать причиной инвалидности. Так что относиться к простуде небрежно не стоит. Лучше 2-3 дня провести в постели, чем потом годами лечить последствия своего легкомыслия. Кроме того, продолжая обычную жизнь, вы будете разносить микробы и заражать окружающих.
Миф №3. Поднявшуюся при простуде температуру надо сбивать.
Повышение температуры — защитная реакция организма. Большинство респираторных вирусов от нее погибает. Сбивая температуру, вы помогаете им выжить.
Взрослым температуру при ОРВИ лучше вовсе не сбивать, а детям (маленьким) понижать надо, только если она превышает 38 градусов и есть угроза судорог.
Миф №4. Простуду надо лечить антибиотиками.
Это один из самых опасных мифов! Причем его разделяют даже некоторые врачи, что особенно печально. На самом деле вирусы антибиотиков не боятся, эти препараты против них бессильны. Антибиотики должен назначать только врач и только по показаниям. Например, когда ослабленный вирусами организм начинают атаковать бактерии и развивается ангина, отит, бронхит или другие осложнения.
Миф №5. Во время болезни надо хорошо питаться.
На самом деле в этот период организм сам часто отказывается от еды не случайно — это тоже способ борьбы с инфекцией. Поэтому не стоит пичкать больного (в том числе и детей) едой. Зато необходимо обильное питье, лучше теплое и кислое.
Миф №6. Чтобы не простужаться, надо загодя повышать свой иммунитет.
Это одно из самых распространенных заблуждений.
Наш иммунитет стоит на страже здоровья, выслеживая проникших в организм врагов и создавая воинов для борьбы с ними — так называемые антитела. Заранее выработать их на все случаи жизни невозможно. Другое дело — помочь иммунной системе в период болезни – специфические и неспецифические. Очень хорошим помощником для нас – является вакцинация. Она позволяет создать защитные антитела к вирусам гриппа, что позволяет существенно снизить риск заболевания и свести к минимуму – тяжелые формы заболевания и осложнения, а также предотвратить дальнейшее распространение гриппа среди Вашего окружения, в т.ч. родственников, друзей и знакомых.
Подробнее о вакцинации против гриппа можно узнать в Центре вакцинации ГБУЗ «СКИБ».
Старт массовой прививочной компании в Краснодарском крае запланирован на сентябрь 2016 года.
К неспецифическим, помимо прочего (режим питания, не нагружать иммунную систему организма) — относиться и прием иммуномодуляторов, которым в т.ч. служит витамин С. При простуде его можно принимать до 1 г в день — лучше в растворимом виде.
Чтобы получить такое количество витамина из лимонов, например, нужно за день съесть не меньше 25 штук (один содержит примерно 40-45 мг аскорбинки).
Миф №7. Простуду надо интенсивно лечить.
На этот счет есть старая шутка: если ОРВИ лечить, то проболеешь неделю, а если не лечить, то целых 7 дней. Большинство респираторных инфекций проходят сами через 5-7 дней без всякого лечения. Другое дело, что можно слегка смягчить симптомы болезни — снять головную боль, освободить нос, облегчить дыхание. Для этого годятся и народные средства — мед, лимон, чеснок. Еще можно создать менее комфортные условия для вирусов. Для этого требуется обильное кисленькое питье — эти мелкие вредители не любят кислой среды.
Варианты течения заболевания могут быть разные – от легких и средних до тяжелых форм. Острые респираторные заболевания особенно тяжело протекают у лиц с ослабленным иммунитетом, при наличии хронических заболеваний, а также у беременных.
Лечение должно быть правильным и прицельным, хотя многие, к сожалению, отдают предпочтение модному, дорогому и подчас неправильному.
Еще более опасным является самолечение, которое может привести к многочисленным осложнениям, которые могут иметь долгосрочные и весьма неблагоприятные последствия.
Поэтому лучше проконсультироваться со специалистом, который назначит Вам соответствующую адекватную индивидуальную терапию.
Помните, что самолечение может быть опасно для Вашего здоровья !
Будьте здоровы!
«Холодная осень» Ивана Бунина — перевод
В том году в июне он приехал погостить к нам в имение. Мы всегда считали его членом семьи — его покойный отец был моим близким другом и соседом. Пятнадцатого июня Фердинанд был убит в Сараево. Утром шестнадцатого с почты пришли газеты. Отец вышел из кабинета с одной из вечерних газет в руках и вошел в столовую, где я, моя мать и моя любовь еще сидели и пили чай, и сказал:0003
«Ну что, друзья мои, война! В Сараево убит австрийский кронпринц. Это война!»
Так как это был день святого отца моего, то в день святого Петра приходили разные люди, и после обеда он был объявлен моим суженым.
Но девятнадцатого июля Германия объявила войну России…
В сентябре он приехал к нам, буквально на сутки. Он хотел попрощаться перед отъездом на фронт. Тогда мы еще думали, что война не продлится долго; нашу свадьбу просто перенесли на весну. Итак, у нас был прощальный вечер. Как обычно, после ужина мы поставили самовар. Отец посмотрел на окно, наполнявшееся паром, и сказал:
«Осень в этом году на удивление ранняя и холодная!»
В тот вечер мы сидели тихо, лишь изредка обмениваясь самыми бессмысленными словами с преувеличенным спокойствием, скрывая свои истинные и тайные мысли и чувства. Даже мой отец говорил об осени с напускной, фальшивой легкостью. Я подошла к французским окнам и вытерла стекло шалью. В саду, на фоне черного неба, ярко и ясно сияли ледяные звезды. Отец откинулся глубоко в кресле и курил, изредка беспокойно поглядывая на горящую над столом лампу; моя мать в очках усердно зашивала шелковый мешочек — мы все знали какой — при его свете. Это было трогательно и страшно одновременно.
Отец спросил:
«Итак, ты уверен, что хочешь идти первым делом с утра, а не ждать завтрака?»
«Да, если вы мне позволите, я должен уйти первым делом», — сказал он. «Это грустно, но мне все еще нужно привести свои вещи в порядок дома».
Мой отец тяжело вздохнул.
«Ну, как хочешь, милый. Но в таком случае мы, старики, должно быть, ложимся спать, если мы хотим вас завтра провожать…»
Моя мать встала и перекрестила своего будущего сына — он наклонился к ее руке, а потом к моему отцу. Оставшись вдвоем, мы еще немного посидели в столовой — я подумал выложить карты для игры на терпение. Тем временем он молча ходил по комнате. Наконец он спросил:
«Ну, не хочешь подышать свежим воздухом?»
На душе стало еще тяжелее, но я равнодушно ответил: «Не возражаю».
Он все еще о чем-то думал, пока мы одевались в гостиной. С милой улыбкой он упомянул стихотворение Фета:
«Ах, как холодно этой осенью! / Надень шляпку и шаль».
— У меня нет шляпы, — сказал я.
«Как проходит следующая часть?»
«Не помню. Мне кажется, что-то вроде: «Смотрите, как между чернеющими соснами / Кажется, поднимается огонь…»»
«Что за пожар?»
«Это, конечно, луна. Во всем этом есть что-то удивительно осеннее. «Наденьте чепчик и платок…» Дни наших дедов и бабушек… О, о боже! О Боже!»
«Что?»
«Ничего, друг мой. Но все же, мне грустно. Грустно, и все же, это все так хорошо. Я очень, очень люблю тебя…»
Закончив переодеваться, мы прошли через столовую и вышли в сад. Сначала было так темно, что мне приходилось держаться за его рукав. Но потом я стал различать в ночном небе черные ветви деревьев, осыпанные светом звезд. Он остановился и повернулся к дому.
«Смотрите, какие совсем другие, какие осенние окна. Пока я жив, я всегда буду помнить этот вечер».
Я посмотрела, а он обнял меня и мой швейцарский бинт. Я сняла с лица шарф из перьев и немного повернула голову, чтобы он мог меня поцеловать. После этого он посмотрел мне в лицо.
«Как сияют твои глаза», — сказал он. «Тебе холодно? Воздух достоин зимы. Если меня убьют, ты правда не забудешь обо мне сразу?
Я подумал про себя: «А вдруг его действительно убьют? И действительно ли я забуду его через короткое время? Как будто мы все забываем в конце…? И я поспешил ответить ему, устрашившись мысли моей:
«Не говори так! Я бы никогда не оправился, если бы ты умер!
Он сначала молчал, но потом медленно заговорил:
«Ну и что, если я умру. Я буду ждать тебя там. Что до тебя, то просто живи, найди сколько сможешь радости, а потом приходи ко мне».
И я плакала горькими слезами…
Утром он ушел. Моя мать дала ему тот роковой мешок, который она сшила накануне вечером. В ней была золотая икона, та самая, которую мои отец и дед несли с собой, когда тоже шли на войну. Мы пересекли его с каким-то отчаянием. Мы стояли на крыле, глядя ему вслед, в том оцепенении, которое всегда следует, когда долго провожаешь кого-то и чувствуешь только удивительную неуместность той радости, которая еще нас окружает – солнце, сияющий мороз по утрам.
трава. Закончив, мы вошли в пустой дом. Я ходил по комнатам, заложив руки за спину, уже не зная, что мне делать с собой, лучше ли плакать или петь во весь голос…
Его убили — какое странное слово! – через месяц в Галиции. И с тех пор прошло тридцать долгих лет. И так много, так много произошло за эти годы, годы, которые казались такими долгими, если подумать о них. Столько волшебства, столько непостижимости, столько путаницы — всего того, что мы называем Прошлым и что лежит за пределами сил ни ума, ни сердца. Весной 18 года, когда мать и отца уже похоронили, я жил в Москве, в подвале, принадлежащем продавщице Смоленского рынка. Она смеялась надо мной: «Ну, ваше высочество, как ваши обстоятельства?» Я тоже был своего рода трейдером. Я продал, как и многие другие тогда, все, что у меня осталось, солдатам в их папахи и их шинели – колечко, крестик, меховой воротник, изъеденный молью, и вот однажды, находясь на работе, я познакомился с человеком редкой и прекрасной души – старым солдатом который уже вышел на пенсию.
Вскоре я вышла за него замуж, и в апреле мы вместе поехали в Екатеринодар. Мы путешествовали с его племянником, мальчиком лет семнадцати, который тоже собирался вступить в добровольческие отряды. Дорога заняла почти две недели — я, старуха, в лаптях; мой муж, с седеющей черной бородой, был в своем заношенном казачьем кафтане. Мы пробыли на Дону и Кубани более двух лет. Зимой, в шторм, вместе с бесчисленным множеством других беженцев из Новороссии мы отправились через море в сторону Турции, и по дороге мой муж умер от тифа. После этого у меня осталось на земле только три человека: племянник моего мужа и его молодая жена, и их ребенок, семимесячная девочка. Но муж и жена вернулись позже в Крым к Врангелю, оставив ребенка со мной. Я не знаю, что с ними случилось — они просто исчезли. Итак, я некоторое время жил в Константинополе, зарабатывая себе и девочке, чем мог, ломая спину нелегально работая в ужасных условиях. Потом, как и многие другие, я ушел — и с девушкой ходил почти везде. Болгария, Сербия, Чехия, Бельгия, Париж, Ницца… Девочка давно выросла и решила остаться в Париже.
Она теперь настоящая француженка – очень красивая и совершенно равнодушная ко мне. Она работала в шоколадной лавке рядом с Мадлен, собирала коробочки из цветной бумаги и перевязывала их золотым шнурком. Ее руки ухожены, а ногти серебряные. Что касается меня, то я до сих пор живу в Ницце по милости Божией… Первый раз я был в Ницце в 1912… и в те дни я даже представить себе не мог, что со мной будет…
Итак, я жил, и я пережил его смерть, хотя однажды сказал, что никогда не переживу. Но, когда я вспоминаю все, что было с тех пор, я всегда спрашиваю себя: ну а что было на самом деле в твоей жизни? А я отвечаю: только тем холодным осенним вечером. Это действительно произошло? Да, это так. А все остальное, что я пережил, было просто тратой, бесполезной мечтой. И я верю, я верю верой, как огонь, что он ждет меня там — с той же любовью, с той же юностью, что и в тот вечер. «Просто живи, найди, какую радость сможешь, и тогда приходи ко мне…» Я жил, я имел радость, и теперь мне уже пора приходить.
3 мая 1944 г.
Это произведение — один из самых известных рассказов Ивана Бунина. Бунин был первым русским, получившим Нобелевскую премию по литературе в 1933 году, но большая часть его прозы отражает прозу более раннего периода. Недаром он известен как последний представитель аристократической прозы — он родился в родовом имении в 1870 году, дружил с Толстым и презирал все грубое и низкое. Эта уравновешенность обычно означает, что он нам либо нравится, либо не нравится. Для кого-то он — мечтательный слабак, представитель класса, который справедливо вымер (читай — систематически убивался большевиками). Он неоднократно пишет о любви, что через некоторое время становится довольно утомительным. И я читал критику, предполагающую, что он так и не оправился от потери своей страны во время революций, немного как Киплинг после Первой мировой войны.
«Холодная осень» Я думаю, по крайней мере, опровергает эту последнюю жалобу. Это история именно о трагедии и утрате мира, а не об отказе смириться с этим.
Рассказчик жил, она существовала. У нас есть два абзаца без любимой, но они цельные и длинные. Что-то живое вышло из самой прозы. И как можно винить рассказчицу, когда тот осенний вечер остается в ее памяти гораздо более значимым? Нравится нам это или нет, но наши воспоминания неполны — часть нас самих решает, какие моменты достойны памяти. И тот человек, который не может найти момент, выжженный в его мозгу, возможно, не жил по-настоящему.
История запятнана смертью. Возлюбленный, муж, племянник и его жена, мать и отец рассказчика — и даже, вначале, отец возлюбленной. Мало того, что старый мир разрушен приходом большевиков, он буквально убит, а вместе с ним и его память. Как и сам Бунин, рассказчик работает живым вместилищем утраченного мира. Француженка следующего поколения для него уже потеряна.
Любимая цитата Фета — пожалуй, моего любимого русского поэта. Но Фет — поэт сенокосов и закатов, очень доступный поэт, главные источники вдохновения которого — любовь и природа и корпус которого испорчен какой-то гордой, аристократической меланхолией, — он первый перевел Шопенгауэра на русский язык, откуда перешел к Друг Фета Толстой.
Фет не поэт для ужасов 20 -й век. Цитируя его, возлюбленный показывает, что его мир не тот, в котором он живет на самом деле, предвещая впоследствии свою скорую смерть. Мне особенно нравится использование маленького мешочка с иконой в нем. Мы ожидаем, что эти предметы, которые защищали предыдущие поколения, будут обеспечивать такую же защиту и сейчас. Они не. Суеверия прошлого также больше не имеют силы.
Столкнувшись с затерянным миром, у нас есть выбор. Либо мы поддаемся своим воспоминаниям, либо создаем новые. Я не думаю, что с теми воспоминаниями, которые у нее есть, и реалиями, в которых ей приходится жить, рассказчик повести Бунина достоин большого осуждения. Вместо этого ее вера и, по крайней мере, часть этого аристократического мировоззрения заслуживают определенного сдержанного восхищения.
Болт Томас — Холодная осень
Болт Томас — Холодная осеньВидите, для этого приложение идеально подходит.
Звучит превосходно
Ваааа, я не хочу Иван Бунин
Перевод Дэвида Ричардса
В июне того же года он гостил у нас в поместье. Он всегда считался одним из нас, так как его покойный отец был другом и соседом моего отца. Пятнадцатого июня Франц Фердинанд был убит в Сараево. Утром шестнадцатого газеты были доставлены с почты. Отец вышел из кабинета с вечерней московской газетой и вошел в столовую, где он, мама и я все еще сидели за столом, и сказал:0094 ‘Ну, друзья, война! В Сараево убит австрийский наследный принц. Война!
В день святого Петра собралась у дома толпа гостей – были именины отца, – и за обедом объявили о нашей помолвке. Но девятнадцатого июля Германия объявила войну России.
В сентябре он приехал к нам всего на сутки, попрощаться перед отъездом на фронт. (Все тогда думали, что война скоро кончится, а нашу свадьбу отложили на весну.
‘Какая удивительно ранняя и холодная осень!’
В этот вечер мы сидели тихо, лишь изредка перебрасываясь странным ничтожным словом, пряча свои сокровенные мысли и чувства под преувеличенным спокойствием. С той же напускной простотой отец говорил об осени. Я поднялся через дверь на балкон и вытер стекло тряпкой: в саду чистые ледяные звезды сверкали острым блеском на черном небе. Отец курил, откинувшись на спинку кресла и рассеянно глядя на горячую лампу, подвешенную над столом; при его свете мама в очках тщательно шила шелковый мешочек — мы знали, для чего он нужен, — и сцена была и трогательная, и леденящая.
‘Значит, вы все-таки хотите отправиться утром, а не после обеда?’
‘Да, если позволите, утром, — ответил он. ‘Очень грустно, но я все еще не успела по дому уследить. Только в таком случае нам с мамой пора спать; мы уж точно не хотим пропустить завтра проводов.
Мама встала и перекрестила сына; он нагнулся и поцеловал ее руку, потом руку отца. Оставшись одни, мы задержались в столовой; Я решил устроить игру на терпение, пока он ходил из одного угла комнаты в другой. Потом вдруг спросил:
«Пойдем прогуляемся?»
На душе становилось все тяжелее и тяжелее, и я равнодушно отвечал:
«Хорошо». потом с милою улыбкой вдруг процитировал строки из Фета:
‘Какая холодная осень!
Наденьте чепчик и шаль…
‘Чапки у меня нет, — сказал я. — А как же дальше?
— Не помню. Что-то вроде:
‘ Смотри – сквозь темнеющие сосны
Возгорается огонь…’
‘Какой огонь?’
‘Что такое?’
‘Ничего, дорогая любовь. Но мне грустно. Печальный, но довольный. Я вас очень, очень люблю…»
Мы надели пальто, прошли через столовую на балкон, а потом спустились в сад.
Сначала было так темно, что я держал его за рукав. Затем на светлеющем небе стали выделяться черные ветви, усыпанные металлически сверкающими звездами. Остановившись на мгновение, он повернулся лицом к дому: ‘Посмотрите, как по-осеннему светятся окна. Я буду помнить этот вечер всю жизнь. Я откинула мохеровый шарф с лица и слегка откинула голову назад, чтобы он мог меня поцеловать. Когда он поцеловал меня, он посмотрел мне в лицо.
И, испугавшись собственной мысли, я поспешно ответил:
‘Не говори так. Я бы не пережил твоей смерти».
После небольшой паузы он медленно произнес:
«Все равно, если меня убьют, я буду ждать тебя там. Ты поживи, порадуйся на свете, а потом приходи ко мне.
Я расплакалась…
Мама повесила ему на шею тот роковой мешочек, который она сшила накануне вечером, — в нем была маленькая золотая иконка, которую несли на войну и ее отец, и ее дед, — и мы перекрестили его с нервным напряжением. судорожное отчаяние. Глядя, как он уходит, мы стояли на крыльце в том оцепенении, которое всегда испытываешь при прощании с кем-нибудь перед долгой разлукой, и чувствовали только поразительное несоответствие между собой и радостным, солнечным утром вокруг нас с его сип- иней искрится на траве. Мы постояли там некоторое время, а затем вернулись в дом. Я ходил по комнатам, заложив руки за спину, не зная, что с собой делать, то ли рыдать, то ли петь во весь голос… 
Весной 1918 года, когда отца и матери уже не было в живых, я жил в Москве, в подвале дома одной торговки на Смоленском рынке, регулярно насмехавшейся надо мной: «Ну, ваше превосходительство, как твои дела?» Я сам занимался торговлей и, как и многие другие в то время, продавал солдатам в кавказских шапках и расстегнутых шинелях кое-что из того, что у меня еще было — перстень, крестик, изъеденный молью меховой воротник – и вот однажды, торгуя на углу Арбата и Смоленского рынка, я встретил человека с редкой красивой душой, пожилого отставного солдата; мы вскоре поженились, и в апреле я поехал с ним в Екатеринодар. Ехали почти две недели с ним и его племянником, мальчиком лет семнадцати, пытавшимся пробраться в Добровольцы, — я переоделась бабой в лаптях, он в потертой казачьей шинели и с только что -отросла черно-серебристая борода — а потом мы провели более двух лет на Дону и на Кубани. Зимой, во время урагана, мы отплыли из Новороссийска в Турцию с огромной толпой других беженцев, и по дороге в море мой муж умер от тифа.
